Шиншиллы в Беларуси.

Однажды в Детский дом пришла чета,
Чтоб выбрать для себя сынка иль дочку.
Мальчишку одного увидев там,
К себе домой взять пожелали очень.
Оставшись с мальчиком наедине,
С улыбкой милою ему сказали:
- Ты – славный! И подходишь нам вполне:
Тебя к себе бы с радостью мы взяли.

А он, глазёнки опустив молчал.
- Ну, чтож ты ничего не отвечаешь?
Смотри: тебе мы дарим самосвал.
А вот – конфеты, если ты желаешь.
«Спасибо!» - вежливо звучал ответ.
- Но здесь игрушек много, очень много.
А что у вас ещё для деток есть?
И голос мальчика в надежде дрогнул.

С женой переглянувшись, муж сказал:
-Ну, дом у нас и дача, и машина.
И мальчугану посмотрев в глаза,
Добавил тихо - Нету только сына.
Скажи, чего бы ты ещё хотел?
Тебе мы купим, если только сможем.
А мальчик с грустью в сторону смотрел,
Желаньем несбывающимся гложим.

Слеза с его реснички сорвалась.
Муж и жена в смущении молчали,
Своей неосторожностью боясь
Мальчишку ещё больше опечалить.
-Мне ничего не нужно. Ничего!
Хочу я только, чтоб меня любили.
...И стало стыдно взрослым от того,
Что о любви они совсем забыли.

Понятны стали слёзы и печаль
Души мальчишьей, одинокой в боли:
О, как же по любви он тосковал
В своей сиротской, безысходной доле!
А что ему предложили они?
Игрушки, сладости, своё богатство.
Живущему без ласки и родни,
Нужна была любовь лишь мамы с папой.

Поднялся мальчуган: «Ну, я пошёл»
И сделал шаг по напрвленью к двери.
А муж с женой, согласные душой,
К себе его прижали: «Милый, верь нам:
Тебя мы любим! Ты не уходи!
Будь нашим мальчиком, сынком любимым».
И тихо плакал мальчик на груди
У мамы с папой, слыша своё имя.

Если Вы не хотите видеть этот блок - зарегистрируйтесь или войдите под своим именем.

Старушка, сгорбившись, сидела на скамейке,а слёзы всё катились по щекам...И хоть была бабулька в телогрейке,всё ежилась. Так холодно ногам...тихо,конец косыночки всё поднося к глазам,распухший носик постоянно шмыгал,а слёзы вновь катились по щекам..."Мамаша, ноги ведь совсем застыли!Тебя я видел здесь три дня назад.Быть может, тебя встретить тут забыли?Чего сидишь тут столько дней подряд? ""Мне дочь моя сюда билет купила и строго приказала тут сидеть.Но, видно, про меня она забыла...""Голубушка, ты погоди реветь.Нельзя тут на вокзале, понимаешь?Тебе домой идти давно пора.Где паспорт твой? Хоть адрес свой ты знаешь? Промёрзла вся до самого нутра...""Дочь паспорт унесла с собой,сказала,чтоб не украл никто мой документ... ""Еду и денег дочь не оставляла?"Старушка вновь заплакала. "Момент."Дежурный вынес термос. Чай горячий.И бутерброд с кусочком ветчины."Давай, бабуля, малость похомячим...От голода и холода кранты."Рука старухи так окоченела,что кружку не могла совсем держать...Растёр ей руку. "Что чуть-чуть согрелась?Теперь пора немного пожевать."Пьёт чай старушка мелкими глотками, Жуёт беззубый ротик бутерброд,А по щекам горячими строками Обида материнская течёт..

Сегодня папа снова пьяный Пришёл домой. Опять бил мать.Я разозлился, как ни странно Вцепился маму защищать.Его я шлёпал кулачками И ножкой маленькой пинал.Зачем он сделал больно маме?А, вдруг, он что-то ей сломал?Она лежит в углу у стенки,Глаза закрыла, будто спит.Все в синяках её коленки,И ссадина на лбу блестит.А я всё колочу пьянчугу,Но он смеётся мне в глаза...И как мне заломает руку!Мне больно так! Не описать!Тут в дверь стучит к нам дядя Гриша(Сосед, что выше этажом),К нему навстречу папа вышел С огромным кухонным ножом.Я подбежал к любимой маме,Хотел скорее разбудить,Чтоб убежали мы с вещами К любимой нашей тёте жить.А мать глаза не открывает...Да как так можно крепко спать?И как она не замечает,Что это пол, а не кровать?И, кажется, она не дышит,А баловаться так нельзя!Ах мама, мамочка! Не слышит...Не открывает всё глаза!И сердце моё вдруг зажалось,Я, плача, мамочку будил.Она никак не просыпалась...Я приобнять её решил...Я слышал шум там, в коридоре,А дальше плохо помню я.Другой сосед наш - дядя Боря Всё повторял: "Полиция!"Какая-то чужая тётя Меня за руку повела...Сейчас мы на её работе.Другая тётя тут пришла,Какие-то бумажки пишет,Печально смотрит на меня.Спросила: "Как ты, мальчик Миша?Всё образуется на днях!Твой папа больше не обидит - Его надолго увезли.Тебя он долго не увидит.Ему там будет две статьи..А твоя мама улетела Туда, где свет, и где покой.Но передать тебе велела - Её душа всегда с тобой.Тебя никто здесь не забудет.Тебе Я буду помогать.Наш сторож тебе папой будет.А повариха здесь - всем мать.Таких, как ты - детей, здесь много.Заместо брата и сестры..Пусть, по-началу смотрят строго,Но, в основном они добры!Тебе кровать я застелила. Пойдём, малютка, надо спать.Давно уж ночка наступила.Тебе давно пора в кровать..."И отвела, и уложила,И за собой прикрыла дверь.А мне так не понятно было - Я что, здесь буду жить теперь?Куда же мама улетела?Зачем оставила меня?Она, быть может, заболела?И может, навестит на днях?Тут, вдруг, за дверью голос слышу Отчётливо и хорошо:"Уже ты уложила Мишу?Там следователь к нам пришёл. Сказал, что завтра мать хоронят,Чтоб Миша ничего не знал.Сказал, что завтра нам позвонит.Свою нам помощь обещал.Отца у Миши задержали,И очень скоро будет суд...И в детском садике сказали,Что Миша оказался тут..."И голоса ушли. Укрылись,А я заплакал чуть дыша.И сердце так заколотилось,Как-будто я бежал, спеша!Я больше маму не увижу?Она не улыбнётся мне?Её я больше не услышу?Я может сплю? Да! Я во сне!Да! Точно! Как проснусь, я знаю,За мною мамочка придёт,И вместе с нею полетаем Там, где она сейчас живёт...А папу я скорей забуду.Опять он будет маму бить..И, когда вырасту, не буду Я НИ ЗА ЧТО НА СВЕТЕ ПИТЬ!

Один старый мужчина переехал жить к своему сыну, невестке и четырехлетнему внуку. Его руки дрожали, глаза плохо видели, походка была ковыляющей. Семья ела вместе за одним столом, но старые, трясущиеся дедушкины руки и слабое зрение затрудняли этот процесс. Горошины сыпались с ложки на пол, когда он зажимал в руках стакан, молоко проливалось на скатерть. Сын и невестка стали все больше раздражаться из-за этого. — Мы должны что-то предпринять, — сказал сын. — С меня достаточно того, как он шумно ест, пролитого им молока, и рассыпаной пищи на полу. Муж и жена решили поставить отдельный маленький столик в углу комнаты. Там дедушка стал есть в одиночестве, в то время как остальные члены семьи наслаждались обедом. После того, как дедушка дважды разбивал тарелки, ему стали подавать еду в деревянной миске. Когда кто-то из семьи мельком взглядывал на дедушку, иногда у него были слезы в глазах, потому что он был совсем один. С тех пор единственными словами, которые он слышал в свой адрес, были колкие замечания, когда он ронял вилку или рассыпал пищу. Четырехлетний мальчик наблюдал за всем молча. Однажды вечером, перед ужином, отец заметил его играющим с деревянной щепкой на полу. Он ласково спросил малыша: — Чем ты занимаешься? Так же доверчиво мальчик ответил: — Я делаю маленькую миску для тебя и мамы, из которой вы будете кушать, когда я вырасту. Мальчик улыбнулся и продолжил работать. Эти слова так ошеломили родителей, что они потеряли дар речи. Потом слезы заструились на их лицах. И хотя ни одного слова не было произнесено, оба знали, что надо сделать. В тот вечер муж подошел к дедушке, взял за руку и нежно проводил его обратно к семейному столу. Все оставшиеся дни он ел вместе с семьей. И почему-то ни муж ни жена больше не беспокоились, когда падала вилка, разливалось молоко или пачкалась скатерть.

Хороший рассказ :good:

Будьте, как дети, смотрите на все их глазами и многое откроется вам... :Rose:

Альберт Эйнштейн:

Достойна только та жизнь, которая прожита ради других людей.

Очень захотелось поделиться прочитанным.

После 12 лет совместной жизни моя жена пожелала, чтобы я пригласил другую женщину на обед и в кино. «Я люблю тебя, но знаю, что и другая женщина любит тебя и хотела бы провести с тобой время», – сказала она мне. Другая женщина, о которой говорила моя жена, была моей мамой. Она была вдовой уже на протяжении 19 лет. К сожалению, из-за своей работы и семьи я редко мог посещать ее. В тот вечер я позвонил ей, чтобы пригласить ее на ужин и в кино. – Что случилось? Все в порядке? – сразу спросила она. – Я подумал, что тебе приятно будет провести со мной время, – ответил я. Она задумалась на секунду, затем сказала: «Я очень хочу этого». В пятницу после работы я ехал за ней и немного нервничал. Когда моя машина притормозила возле ее дома, я увидел ее стоящей в дверях и заметил, что она, похоже, тоже немного волновалась. Она стояла в дверях дома, накинув пальто на плечи. Ее волосы были закручены в локоны, и она была в платье, которое купила на празднование последней годовщины своей свадьбы. Мы поехали в ресторан. Хоть и не роскошный, но очень красивый и уютный. Моя мама взяла меня под руку и шла так, словно она была первой леди. Когда мы сели за столик, мне пришлось самому читать ей меню. Глаза матери теперь могли различать только крупный шрифт. Дочитав до середины, я поднял глаза и увидел, что мама моя сидела, глядя на меня, и ностальгическая улыбка играла на ее губах. – Раньше, когда ты был маленький, все меню читала я, – сказала она. – Значит, настало время, когда нужно платить услугой за услугу, – ответил я. За ужином у нас получился очень хороший разговор. Вроде бы ничего особенного. Мы просто делились последними событиями в нашей жизни. Но мы так увлеклись, что опоздали в кино. Когда я привез ее домой, она сказала: «Я еще раз поеду с тобой в ресторан. Только на этот раз я приглашаю тебя». И я согласился. – Как прошел ваш вечер? – спросила меня жена, когда я вернулся домой. – Очень хорошо. Намного лучше, чем я его себе представлял, – ответил я. Несколько дней спустя моя мама умерла от обширного инфаркта. Это произошло так внезапно, что у меня не было никакого шанса что-то для нее сделать. А еще несколько дней спустя я получил конверт с квитанцией об оплате из того ресторана, в котором мы с мамой ужинали. К квитанции прилагалась записка: «Я оплатила счет за наш второй ужин заранее. Правда, я не уверена, что смогу поужинать с тобой. Но, тем не менее, счет оплачен за двоих – за тебя и за твою жену. Вряд ли я когда-нибудь смогу объяснить тебе, что для меня значил тот ужин, на который ты меня пригласил. Мой сын, я люблю тебя». Берегите своих родителей! Они – те единственные, кто искренне радуется нашим победам и переживает из-за наших неудач.

Этот рассказ и мне напоминание :oops:

Душещипательная история.

Ранее утро...8 марта. Будильник зазвенел, и даже не успев, как следует начать свою песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темноте оделся, тихо прикрыв входную дверь, направился к базару. Чуть стало светать. Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил забраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно ниже голову, я приближался к базару. Я еще за неделю до этого решил, ни каких роз, только весенние цветы… праздник же весенний.
Я подошел к базару. Перед входом, стояла огромная корзина с очень красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я подошел, да цветы действительно красивы.
– А кто продавец, спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я почувствовал, какой ледяной ветер.
– А ты сынок подожди, она отошла не на долго, щас вернется, сказала тетка, торговавшая по соседству саленными огурцами. Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда представил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена.
Напротив меня стоял старик. Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло. Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нем не было места, которое было бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым. Брюки, такие же старые, но до безумия наутюженные. Ботинки, начищены до зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок, был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нем просто отвалилась. Из- под плаща, была видна старая почти ветхая рубашка, но и она была чистой и наутюженной. Лицо, его лицо было обычным лицом старого человека, вот только во взгляде, было что непреклонное и гордое, не смотря ни на что. Сегодня был праздник, и я уже понял, что дед не мог быть не бритым в такой день. На его лице было с десяток порезов, некоторые из них были заклеены кусочками газеты. Деда трусило от холода, его руки были синего цвета… его очень трусило, но он стоял на ветру и ждал. Какой-то не хороший комок подкатил к моему горлу. Я начал замерзать, а продавщицы все не было. Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый измученный бедностью и старостью человек. И еще я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего положения за чертой бедности.
К корзине подошла продавщица. Дед робким шагом двинулся к ней. Я то же подошел к ней. Дед подошел к продавщице, я остался чуть позади него.
– Хозяюшка….милая, а сколько стоит одна веточка Мимозы,- дрожащими от холода губами спросил дед.
– Так, а ну вали от сюдава алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а то… прорычала продавщица на деда.
– Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку… сколько она стоит?- тихо спросил дед. Я стоял позади него и чуть с боку. Я увидел, как у деда в глазах стояли слезы…
– Одна, да буду с тобой возиться, алкашня, давай вали от сюдава, – рыкнула продавщица.
– Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, -так же тихо сказал дед.
– Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка,- с какой-то ухмылкой сказала продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка. Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки по рублю.
– Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку на три рубля,- как-то очень тихо спросил дед. Я видел его глаза. До сих пор, я ни когда не видел столько тоски и боли в глазах мужчины. Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру.
– На три тебе найти, алкаш, га га га, щас я тебе найду,- уже прогорлопанила продавщица. Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась… – На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари га га га га, – дико захохотала эта дура.
В синей от холода руке деда я увидел ветку Мимозы, она была сломана посередине. Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не желая слушать его, ломалась по полам и цветы смотрели в землю…На руку деда упала слеза…Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.
– Слышишь ты, @ука, что же ты, @лядь, делаешь? – начал я, пытаясь сохранить остатки спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком. Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то побледнела и даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня как мышь на удава и молчала. – Дед, а ну подожди, – сказал я, взяв деда за руку. – Ты курица, тупая сколько стоит твое ведро, отвечай быстро и внятно, что бы я не напрягал слух,- еле слышно, но очень понятно прошипел я.
– Э….а…ну…я не знаю,- промямлила продавщица
– Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро!?
– Наверное 50 гривен, – сказал продавщица.
Все это время, дед не понимающе смотрел то на меня, то на продавщицу. Я кинул под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду.
– На отец, бери, и иди поздравляй свою жену, – сказал я. Слезы, одна за одной, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и плакал, просто молча плакал… У меня у самого слезы стояли в глазах. Дед мотал головой в знак отказа, и второй рукой прикрывал свою поломанную ветку.
– Хорошо, отец, пошли вместе, сказал я и взял деда под руку. Я нес цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча. По дороге я потянул деда в гастроном. Я купил торт, и бутылку красного вина. И тут я вспомнил, что я не купил себе цветы.
– Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не сыграют роль эти 50 гривен, а тебе с поломанной веткой идти к жене не гоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней, поздравляй. У деда хлынули слезы… они текли по его щекам и падали на плащ, у него задрожали губы. Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слезы стояли в глазах. Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, и вытирая глаза сделал шаг к выходу.
– Мы…мы…45 лет вместе… она заболела… я не мог, ее оставить сегодня без подарка, – тихо сказал дед, спасибо тебе…
Я бежал, даже не понимая куда бегу. Слезы сами текли из моих глаз…